Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
Через несколько секунд стало ясно – тварям не уйти. Ксюше удалось, несмотря на дуговые маневры торпед, завести гарпуны им в хвост, а это означало гарантированную победу. Снаряды двигались намного быстрее «Стрелок», и теперь, сколько бы те ни метались, гарпуны догонят их. Ксюша повернула диск на ручке, разводя гарпуны в стороны так, чтобы обе твари оказались зажаты в треугольник между снарядами, а затем кнопкой подрыва инициировала заряды.
Боевой монитор пошел рябью, сначала от подрыва гарпунов, затем, намного сильнее, от вторичной детонации биотехов. Но третья тварь, продолжая описывать дугу и удаляться, пережила догнавший ее фронт ударной волны. Нас тоже качнуло.
Отпускать торпеду, хотя и улепетывающую, было не в наших правилах.
– Дай мне последнюю! – попросила Ксюша.
Она бы могла ударить гарпунами из пушки по правому борту и без моей помощи, но на такой дистанции это не имело смысла – «Стрелки» обладали развитым мозгом и легко считали варианты уклонения даже от скоростных целей, если у них было достаточно времени на сам маневр. Нашей задачей было не дать этого времени твари.
– Внимание! Переход на маршевый! – предупредил я.
Я вывел рукоять сектора тяги в красную зону, и меня заметно вдавило спиной в кресло. На реактивной тяге, в коконе образуемого дюзами пара, батиплан был способен развивать вполне себе самолетные скорости, так как не испытывал сопротивления жидкой среды. Монитор переключился в режим дополненной реальности, компилируя данные с радара и сонаров в понятное человеку изображение. От камер на маршевом режиме толку не было ни малейшего, их объективы не могли видеть сквозь полуметровую пелену из кипящей воды и пара.
Тактическая идея была простой – сократить дистанцию, а уже затем стрелять. Потому что «Стрелка» вынуждена будет высчитать траекторию батиплана, а когда пушка выплюнет гарпуны, у них будет другая траектория, непредсказуемая, и ее снова надо будет высчитать. Но при выстреле с малой дистанции тварь если и сможет найти верную дугу для уклонения, то физически не успеет выполнить сам маневр.
Мне пришлось заложить батиплан в приличный вираж, и тут требовалась огромная осторожность и верность руки, потому что если сменить вектор ходя слишком активно, батиплан на вираже мог вывалиться из парового кокона, врубиться носом в воду, а это то еще удовольствие. Считай, что в стену, с учетом скорости. Это заставляло вести дугу намного более пологой, чем требовалось, теряя драгоценное время. Но я был намерен его компенсировать на ровном участке.
– Приготовиться к залпу! – произнес я в микрофон. – Формула «три на три»! Не забудь упреждение маршевого режима!
– Не учи ученого! – пробурчала Ксюша в ответ.
Продолжение этой фразы знал любой салага: «Съешь говна печеного!» Но Ксюша не стала ее произносить до конца, в отличие от других, уже много лет прослуживших, охотников. Она не хотела меня обижать, просто напомнила, что стреляет заметно лучше меня.
Я знал, что она обожает применять скорострельное гарпунное орудие, это и ей позволяло ощущать себя полноценным охотником. Три янтарных искорки выскочили по центру экрана и устремились к удирающей «Стрелке». Ксюша била с упреждением, но «Стрелка» была сильна в уклонении, и тут же метнулась от приближающихся снарядов. Но на то и была рассчитана формула «три на три». Ксюша выпустила еще три гарпуна, на этот раз уже понимая, куда поворачивает тварь. И, увернувшись от первой тройки гарпунов, бесцельно взорвавшихся на безопасном от нее удалении, торпеда попала под ударную волну трех других, и тут же детонировала.
– Есть! – радостно выкрикнула Ксюша.
Но тут я понял, что нам конец. «Стрелки» не были основными целями, они нас тупо заманили на крупную пятитонную мину, которая рванула почти точно у нас под днищем. Мониторы и индикаторы на приборах тут же погасли, а под потолком рубки зажегся яркий свет.
– Все, приплыли, – прозвучал в динамиках голос Вершинского. – Незачет. Я что, не рассказывал о тактике загона на мину?
– Рассказывали, – пробурчал я в микрофон гарнитуры.
– Хреновая работа, салаги. Давайте, выбирайтесь наружу, буду вам устраивать разнос по всем правилам.
Я отстегнул ремни, снял гарнитуру, бросил ее на пульт и выбрался из кресла. Нельзя сказать, что я был расстроен. Обучение есть обучение, сразу великим не стать. Но вот получать разнос от Вершинского было удовольствием ниже среднего. Он умел не просто отчитывать, а давить, эмоционально, причем так, что хотелось от этого защититься, выкрутиться, а то и огрызнуться в ответ. Но делать этого нельзя было категорически. Приходилось терпеть, гасить в себе эмоции и впитывать суть сказанного, а не форму подачи материала.
Мы с Ксюшей встретились в коридоре симулятора.
– Сейчас старик нам вставит фитиль, – с улыбкой сказала она.
– Судя по тону, сантиметров двадцать, – прикинул я.
– Ага, в диаметре. – Ксюша фыркнула.
Мы выбрались через люк, имитирующий бортовую шлюзовую камеру. Время близилось к обеду, судя по солнцу, пробивавшемуся через узкую полосу окон в ангаре. Вытянутый стальной «блин» симулятора стоял на шести гидравлических опорах, чтобы отрабатывать крен, тангаж, проход ударной волны и ускорение маршевого привода. Вершинский ожидал нас у лесенки, в любимой позе по стойке «вольно», чуть отставив ногу, заложив большой палец левой руки под ремень и пошлепывая себя по голени «профессорским» стеком с серебряной рукояткой. На голове его красовался темно синий берет, в цвет мундира, тогда как на нас с Ксюшей были голубые технические комбинезоны, застиранные едва не до дыр, а головных уборов не было вовсе. Вершинский учил тут не только нас, он занимал, среди прочих руководящих должностей, еще и должность командира учебки, читал лекции для всех будущих охотников, проводил практические занятия по курсу стрельб и управления основным малоглубинным батипланом.
– Что, сдрейфили, салаги? – рассмеялся он. – Спускайтесь, спускайтесь. Время получать люлей.
Мы спустились и встали плечом к плечу по стойке «смирно».
– Курсант Долговязый и курсант Чайка работу на симуляторе закончили! – доложил я на правах старшего. – В условном бою были условно поражены условной миной противника.
– Ага, условно… – Вершинский сощурился и перестал пошлепывать стеком по голенищу штурмового ботинка. – На этом условности кончились. Вы теоретический зачет по тактике «Стрелок» сдавали?
– Так точно! – ответил я, вытянувшись еще больше, и чуть приподняв подбородок.
Ксюша тоже старалась, выпятив вперед грудь, упруго выпиравшую под тканью комбинезона.
– И какого дьявола вы тогда нарвались на мину? – Вершинский чуть склонил голову, глядя мне точно в глаза. – Это же детская ловушка.
– Поддались азарту! – отчеканил я.
– Ты-то ладно. А Чайка?
– Люблю колотить из гарпунной пушки! – отрапортовала она.
– С таким азартом колотить тебе надо поварским молотком по отбивным на камбузе, – спокойно ответил Вершинский. – И если так будет продолжаться, ты туда точно отправишься. А Долговязый тебе в помощь, посуду мыть. Это ясно?
– Так точно! – хором ответили мы.
Угрозы подобного рода не были фикцией, мы с Ксюшей, действительно, почти за каждую такую ошибку отбывали пару, а то и тройку, нарядов по камбузу. Развлечение так себе. Я уже ожидал вынесение подобного приговора, но вместо этого Вершинский дал команду «вольно» и вкрадчиво спросил:
– Сегодняшняя ошибка заключается в чем? Долговязый?
– В недостатке внимания? – предположил я. – Проморгал мину на боевом радаре?
– Чайка?
– Ну… Мы слишком сфокусировали внимание на основных целях. А фокус внимания всегда приводит к сужению восприятия.
– Лучше. Но дело, не в этом. Вы просто как были салагами, в душе, так и остаетесь. Почти два года обучения медузе под купол. Я тут разрываюсь между ста делами, трачу на вас времени больше, чем на других, а все, как о пирс гладким камешком. В одно ухо влетает, в другое вылетает без малейшего сопротивления той среды под черепом, которая должна быть мозгом, а не сгустком соплей
«Начинается, – подумал я. – Вот зачем он давит и обзывается? Какой в этом смысл? Ничего кроме злости и отторжения не вызывает. Почему нельзя объяснить спокойно?»
Я невольно сжал губы, и это от внимания Вершинского не ускользнуло.
– Злишься? – спросил он, чуть наклонив голову, как это делают хищные птицы, высматривая добычу. – Отвечать!
Я сглотнул и ответил:
– Так точно! Злюсь!
